Петербургские музыкальные клубы XVIII века

Слово «филармония» ассоциируется у нас прежде всего с нашей главной концертной организацией – Санкт-Петербургской филармонией, и мы относим его либо к зданию на Михайловской улице, 2 (Большой зал), либо к зданию на Невском проспекте, 30 (Малый зал), либо к нашим двум филармоническим оркестрам. Но редко задумываемся – а что, собственно, означает это слово само по себе? И как вообще начиналось филармоническое дело у нас в Санкт-Петербурге – а значит, и в России?

Принято считать, что «предком» нашей Петербургской филармонии является учрежденное в 1802 году Санкт-Петербургское филармоническое общество (учрежденное, кстати, как благотворительная организация). А «отцом» – уже с большей справедливостью – признается созданный по указу императора Александра III в 1882 году Придворный музыкантский хор, прямым потомком которого является нынешний Заслуженный коллектив России оркестр Санкт-Петербургской филармонии. Если поступенно – Придворный музыкантский хор в 1897 году стал Придворным оркестром, в феврале 1917-го – Государственным симфоническим оркестром, а в 1921 году на его основе была создана Петроградская филармония.

Но если мы окунемся в историю и попробуем уяснить значение слова «филармония», а затем проследим его историю, то наше представление об истоках филармонического дела в России несколько изменится.

Во всех словарях phileo harmonia (с греческого – «люблю гармонию») – это общество или организация, созданная с целью исполнения и популяризации музыкальных произведений. То есть – концертная организация.

Первые музыкальные общества (по сути своей – филармонические) появились, как известно, в Италии в XVI веке, в эпоху «высокого» Возрождения. Создавались они для устроения публичных концертов, для ознакомления широкой публики с музыкальными новинками и с музыкой прежних времен. Вскоре такие общества стали появляться в Германии, Голландии, Франции, Дании. Названия они носили разные – музыкальная академия, музыкальный союз, коллегиум музикум, лидертафель. Были общества хоровые, симфонические, квартетные. С первых шагов в их задачу входили также изучение истории музыки и музыкальных произведений, публикация трудов о музыке и композиторах.

В России до XIX века таких обществ, как считается, не было. Концерты, однако, устраивались – еще при дворе царя Алексея Михайловича. Не были они редкостью и при Петре I. По свидетельству современников, Петр сам бывал на концертах в домах иных своих подданных и будто бы велел и при дворе устраивать еженедельные концерты.

К церемониальным концертам можно отнести многие «мероприятия» придворного и церковного быта. Однако традиция сугубо светского музицирования имеет более глубокие корни. В Петербурге на вечерах, балах, пирушках вельмож и именитых особ со времен Петра звучала самая разная музыка – и танцевальная, и ансамблевая; выступали клавесинисты, скрипачи, играли ансамбли, иные гости сами не прочь были помузицировать. Часто на такие концерты приглашались музыканты-профессионалы – российские или иностранные. Россия с первых десятилетий XVIII века вызывала интерес иностранных гастролеров. Но концерты долгое время были увеселением для немногих.

Первые публичные концерты, концерты по подписке (то есть платные) появились, видимо, при Елизавете Петровне. Во всяком случае, о частных платных концертах для широкой публики, со свободной продажей билетов сведений нет до 1740-х годов. Первое газетное объявление о частном концерте в Петербурге приводит П. Н. Столпянский – Санкт-Петербургские ведомости, 10 июля 1746 года:

«По полудни в 7 часу приезжий бассист в доме ге­нерала Загрязского, подле немецкой комедии, будет петь концерты с музыкою, чего ради желающие его слушать могут приходить в означенный дом с платежом по 1 рублю с персоны»[1].

Еще одно подобное объявление было напечатано 7 октября 1748 года. За 1740-е – 1750-е годы находим лишь три подобных газетных объявления. Потом объявлений нет целых двадцать лет. Причины этого не совсем выяснены. Но с 1769 года объявления появляются, и, судя по ним, в Петербурге регулярно давалось в год по одному, два, три платных концерта для всех желающих. Составленный Столпянским список концертов в период с 1769 по 1799 год включает в себя сто тридцать семь номеров – довольно мало по нашим меркам (примерно четыре концерта в год), но немало для того времени. А главное – в конце XVIII века уже прослеживается регулярность публичных музыкальных мероприятий. Некоторые исследователи считают 1760-е – 1770-е годы началом петербургской концертной жизни. И «развлекали» публику не только одиночки-гастролеры, кочующие из дома в дом, из залы в залу со своими антрепренерами. Платные концерты организовывались также Театральной дирекцией (Дирекцией над зрелищами и музыкой). А как раз в начале 1770-х годов появились у нас первые концертные организации. И способствовало этому рождение совсем не музыкальных учреждений – клубов.

Говоря ученым языком, клубы были первыми общественными сословно-корпоративными учреждениями. А говоря попросту – это было собрание людей, не знавших, как распорядиться своим досугом. В «клоб» приходили пообщаться, обсудить какие-то проблемы, почитать свежие газеты и журналы, вкусно поесть в ресторане, поиграть в карты (по «малой» – азартные карточные игры были запрещены), потанцевать. Клубы непременно устраивали танцевальные вечера, давали балы и маскарады. В качестве членов допускались только мужчины. Женщины – на правах гостей. Бюджет клуба складывался из вступительных взносов, отчислений от карточных выигрышей, от устраиваемых лотерей и пожертвований.

Создавались клубы по образцу европейских, поначалу иностранцами, в основном негоциантами. Первым в 1770 году был учрежден, с соизволения императрицы Екатерины II – Английский клуб. Вскоре за Английским появился немецкий Шустер-клуб (или Бюргер-клуб), затем Американский (ответвление от Бюргер-клуба), Купеческий, Мещанский. Идея клубного сообщества необычайно понравилась представителям самых разных слоев, вплоть до военных. Клубы появлялись один за другим. Некоторые, просуществовав год-два, исчезали, другие оказывались долгожителями, как, например, упомянутый Английский. С 1770 по 1800 годы в Петербурге было учреждено около десяти клубов. Они непременно должны были получить социальный статус – составлялся устав, штат обслуги, регламент, выбирались старейшины (старосты); устав клуба утверждался Управой благочиния. Иначе говоря, это были уже официально оформленные сообщества – сообщества сословные, по большей части людей купеческого звания или мещанского. Название «клуб» (или «клоб») было бытовым. В официальных (уставных, учредительных) бумагах употреблялись слова «собрание», реже – «общество».

Идея клубного общения привлекла и любителей увеселений и, конечно, людей искусства. Предприимчивее многих оказались музыканты – первый музыкальный клуб возник вскоре после Английского – в 1772 году, «соединением некоторых охотников музыки», как писал историк Петербурга Й.-Г. Георги[2]. Среди учредителей этого клуба был историк искусства академик Я. Штелин, описавший историю возникновения первых в Петербурге музыкальных обществ[3].

По структуре Музыкальный клуб отличался от прочих только тем, что там устраивались концерты. В остальном все было то же – карты, беседы, обеды, танцы, маскарады. В концертах участвовали приглашенные музыканты. Георги сообщает: «оркестр [был] составлен из придворных музыкантов, нанимались также виртуозы и придворные певчие»[4]. На музыкальные вечера продавались билеты; приглашенным музыкантам платили щедро: по сто-двести рублей за сезон, что свидетельствует о благосостоянии клуба. На концерты член клуба мог без билета привести одну даму.

Сведений о первом Музыкальном клубе мало. Вступительный взнос в него составлял десять рублей. За два первых года число членов достигло трехсот человек, и если учесть прочие денежные поступления, хватало и на обслугу, и на содержание ресторана, и на аренду помещения. А арендовал помещение первый Музыкальный клуб «в доме Кизеля на Новой Исаакиевской улице, 9» (с 1800 года – Малая Морская; оба названия долго употреблялись одновременно; не путать с Ново-Исаакиевской – впоследствии ул. Якубовича).

Но что важно – на концерты клуба за относительно небольшую плату (поначалу – два рубля) мог прийти любой желающий. Некоторые любители следили за программой и календарем концертов и были в клубе завсегдатаями.

Итак – чем не первое у нас концертное общество? Пусть в зачаточном состоянии, но уже с определенной просветительской целью и направленное на широкую аудиторию.

Георги пишет, что уже через два года клуб «начал блистать». Однако еще через два года деятельность его была свернута. В своей записке «Музыкальный клуб» Штелин пишет об организации им в 1774 году нового Музыкального клуба. А перед этим сообщает в письме к сыну Петру: «старый [музыкальный] клуб разорился, новый устраивается по моему проекту в верхнем этаже генерала Чичерина»[5] (дом генерал-полицмейстера Н.И. Чичерина – Невский проспект, 15). Вступительный взнос также составлял десять рублей. В течение первого года число членов достигло ста, а к 1776 году дошло до пятисот. Для вступления тогда уже требовалось внести тридцать рублей. О составе клуба Штелин пишет, что вначале он состоял «из купцов и других любителей музыки», но в 1776-м уже было «больше чиновников, чем купцов». Надо прибавить, что в числе членов были также дворяне, военные чины, банкиры.

Как функционировал Музыкальный клуб, также узнаем из записки Штелина. «Из собранных денег оплачивалась не только значительная аренда дома, но также свечи, вся мебель, живущий там хозяин и смотритель, швейцар перед дверями и несколько лакеев, а также зарплата некоторому количеству профессиональных музыкантов, которые должны были появляться и играть два вечера в неделю. Любители, которые играют на каком-либо инструменте, могут играть с ними, а также приносить и играть свои собственные музыкаль­ные сочинения; другие – только слушать или в открытой соседней комнате играть в карты»[6]. Это относится к 1774 году. Два вечера в неделю – это просто роскошно, ведь еще недавно давалось по два-три концерта в год!

Состав приглашаемых музыкантов был весьма серьезным. Но и концертный репертуар не уступал в серьезности. Так, в марте 1774-го была исполнена «Stabat mater» Перголези при участии итальянских солистов мадам Чезарини и кастрата Пори. В 1776 годуШтелин сообщает о выступлениях виртуоза-контрабасиста Эбермана, виолончелиста Д. Бахмана – оба служили в Придворном оркестре; а часто выступавший клавесинист Большау (у Штелина – Балшау) сам был членом клуба. Сообщается также о гастролерах, например, французском фаготисте Пореллё, скрипаче Феличе Сартори из Мангейма, гобоистах Безоцци из Богемии. В этом же году Штелин сообщает об исполнении «Те Deum’а» Грауна.

Говорят – «первый блин» комом. Оказывается, иногда и второй. Опыта в ведении финансовых дел у организаторов клуба не было. К концу 1777 года и второй клуб распался. Георги писал: «Великие издержки, несоблюдение экономии, ссоры причинили, что оный в 1777 году рушился»[7]. Однако Штелин не опускает рук и организует новый клуб. В своей записке он сообщает об этом: «С начала 1779 года новый клуб находился в доме Бутурлина на Мойке[8]… Хозяйство вел уволенный из старого Музыкального клуба эконом, который… привлек в новый разных хороших музыкантов…

также господина Балшау, который сделался постоянным музыкальным директором в этом новом клубе»[9].

В 1779 году Санкт-Петербургские ведомости сообщают, что Музыкальным клубом избран комитет, который должен вести дела клуба до и после его учреждения. Это признак организации.

Но «времена и нравы» брали верх. Третий Музыкальный клуб понемногу превращался в обычный клуб. На первом месте были карты, бильярд (одна из самых азартных игр тогда), беседы за бутылкой вина, танцы, маскарады, балы. Концерты давались все реже, переносились, а то и отменялись. Штелин в 1779 году, говоря об учреждении нового клуба, писал: «Только один раз в неделю, а именно по понедельникам, исполнялась музыка»[10]. К 1790-м концертная жизнь стала глохнуть, и газеты публиковали такие объявления: «Старшины Музыкального общества уведомляют сим почтенных членов оного, что обыкновенные кон­церты и маскарадыимеют ныне вновь начаться… концерты имеют продолжаться по одному в неделю, а маскарады однажды в месяц»[11]. Но и этот «график» не выдерживался. Маскарады и балы превалировали.

Такое положение дел не очень нравилось ревнителям музыкальной «составляющей» в деятельности клуба. 6 марта 1792 года состоялось учредительное собрание Нового музыкального общества. По сути, это был еще один Музыкальный клуб (четвертый), но вышел он из лона прежнего. Об этом заявил и Георги в своем «Описании Петербурга»: «Из дебрей сего наипреимущественно клуба составился попечением барона Демидова, статского советника Стикселя, купера [виноторговца] Бландо и некоторых других ревностных охотников до музыки еще до исхода 1792 года новый музыкальный клуб под названием Музыкальное общество»[12].

(Выделено мной. – Ю.К.; обществом или собранием клубы, как говорилось, назывались в официальных бумагах. Георги по какой-то причине не называет среди учредителей придворного банкира А.А. Раля).

Санкт-Петербургские ведомости в конце 1792 года также извещали, что 6 марта на развалинах прежнего музыкального общества состоялось учредительное собрание нового общества, что в ноябре произведен выбор старшин, утвержден вступительный взнос в пятьдесят рублей и нанято помещение «в доме Бутурлина, а ныне Кусовникова, на Мойке у Красного моста»[13]. Это – знакомый нам адрес на Мойке, 54 (по тогдашней нумерации № 46).

Новое музыкальное общество (новый Музыкальный клуб) активизировало концертную деятельность. Уже первый вечер в новом клубе, состоявшийся 20 ноября, говорит о серьезности намерений поборников музыкального просветительства. Об этом концерте говорилось в упомянутой выше статье Санкт-Петербургских ведомостей: «Начнется оный большою симфониею г. Гайдена, после которой славный г. Гезелер будет играть концерт на фортепиано, потом будет петь несколько арий и после оных кончится концерт торжественною музыкою сочи­нения Сарти с роговою музыкою и с хорами»[14]. Среди членов этого представительного общества значились Д.С. Бортнянский, И.Е. Хандошкин, Д.И. Фонвизин.

Но потребность в серьезной, исключительно концертной организации в Петербурге становилась все более ощутимой. Им стало, как считается, Филармоническое общество, хотя начиналось оно как «Касса музыкантских вдов», то есть первая его цель была – благотворительность. Это уже была не клубная организация. Но и, как видим, не первая концертная (филармоническая) организация в Петербурге. Первыми «филармониями», пусть в зачаточном виде, все же явились музыкальные клубы. И на вопрос: когда же началось филармоническое дело в Санкт-Петербурге? – с небольшими оговорками мы можем утверждать – в XVIII веке, господа, во времена Екатерины II.

С появлением Филармонического общества концертное дело в Петербурге встало на профессиональные рельсы. Образовалось оно и существовало автономно от Нового музыкального общества (хотя некоторые из учредителей его стали учредителями Филармонического общества). А Новое музыкальное общество, меняя название, продолжало существовать – и существовало еще долго, до конца XIX века, но уже как явление салонное, любительское. По-прежнему в нем устраивались концерты и балы, и для них абонировались различные залы, например, в доме Бенардаки на Невском, 86, доме Таля на наб. Мойки, 58 и в других местах. И сам клуб «базово» переезжал с места на место. Но деятельность его на музыкальном поприще ничем особенным отмечена не была.

Своеобразной гротесковой точкой в истории петербургских музыкальных клубов стало появление в 1910-х годах «Клуба музыки и пения» (Рузовская ул., 6). Этот «музыкальный клуб» был закрыт в 1917 году по распоряжению командующего Петроградским военным округом. Как сообщал журнал «Обозрение театров», в ходе «чистки подозрительных “художественных учреждений”»[15]. Клуб оказался закамуфлированным игорным домом.

Скрипичный ключ. 2016, №16 (57)

[1] Столпянский П.Н. Музыка и музицирование в старом Петербурге. Л., 1989. С.7.

[2] Георги Й.-Г. Описание российско-императорского столичного города Санкт-Петербурга. СПб., 1996. С.460.

[3] Первый полный перевод всех работ Я. Штелина о музыке, театре и искусствах в России сделан К.В. Малиновским. В 2015 году вышли из печати три тома. Записка о музыкальных клубах печатается в переводе впервые и позволяет уточнить многие факты касательно этого явления.

[4] Георги Й.-Г. Указ.соч. С.460.

[5] Цит. по: Малиновский К.В. Материалы Якоба Штелинв: в 3 т. Т.3. СПб., 2015. С.349. (Дом Чичерина – Невский пр., 15.)

[6] Там же.

[7] Георги Й.-Г. Указ.соч. С. 460.

[8] Дом Н.И. Бутурлина – наб. Мойки, 54, угол Гороховой ул.

Георги, однако, пишет, что новый клуб был организован в 1778 году и расположился по адресу – дом Чичерина (см: Георги Й.-Г. Указ соч. С.460-461). По словам Георги, клуб распался в 1792 году, и об этом действительно сообщается в газете «Санкт-Петербургские ведомости»: 25 и 26 марта «пополудни в 4 часа продаваться будут в прежде Чичериновом, ныне Куракиновом доме оставшиеся от Музыкального клуба вещи: музыкальные инструменты, столовая и поваренная посуда, серебро и мебели» (1792, март, с. 324).

Почему два историка называют разные адреса, сказать трудно. Только надо учесть, что Штелин был среди учредителей клуба, а Георги писал свои заметки спустя почти 15 лет, в 1794 году, и к Музыкальному клубу отношения не имел. Кстати, он не уточняет, что после 1772 года Штелиным был организован в 1774-м второй клуб и считает, что первый клуб 1772 года просуществовал до 1778-го. Уточнить данные Георги не мог – Штелин умер в 1785 году.)

[9] Цит. по: Малиновский К. В. Материалы Якоба Штелина. Т.3. С.353.

[10] Там же.

[11] Санкт-Петербургские ведомости, 1790, с.1171.

[12] Георги Й.-Г. Указ.соч. С.461-462.

[13] Санкт-Петербургские ведомости, 1792, с.1803.

[14] Там же. Какая симфония Гайдна исполнялась, неизвестно. Что касается Сарти – очевидно, это была его Русская оратория для оркестра, роговой музыки, хоров и солистов. Исполнялась позже в Большом (Каменном) театре.

[15] Цит. по: Алянский Ю.Л. Увеселительные заведения старого Петербурга. СПб., 2003. С.156.